— Я это понял, — ответил Тор довольно резко. — Можно или нет?

Мастер Барсонаж уставился в землю.

— Можно попробовать.

— Хорошо. — Старый лорд отвернулся. — Смотритель Норге?

— Милорд Тор?

— Отправьте от меня посыльного к милорду принцу. Скажите, что я хотел бы посоветоваться с ним — что я срочно желаю посоветоваться с ним — по поводу его снабжения.

— Слушаюсь, милорд Тор. — Если у Норге возникли сомнения в идее Тора, то он ничем не выдал этого. Вместо этого он отдал необходимые приказы одному из капитанов.

Что—то бормоча себе под нос, Мастер Барсонаж вернулся к работе.

— Ты знаешь, он прав, — заметил Джерадин, когда они, кутаясь в плащи, наблюдали за возней Мастеров. — Нужно провести много воплощений, и на три зеркала всего трое Воплотителей. Будет тяжело.

Теризе не хотелось думать об этом. Ей вообще не хотелось думать. Чтобы сохранить ей жизнь, погибли люди. Именно это и есть война — кто—то должен был умирать, чтобы другие жили. Она оцепенело спросила:

— Что ты предлагаешь?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Мы могли бы помочь.

Териза взглянула Джерадину в глаза. Она ясно видела, что он замерз, но, казалось, далеко не так сильно, как она. Может быть, он все еще волнуется за нее.

— Нам бы не помешало немного практики, — сказал он небрежно. — Кроме того, тебе не мешало бы помнить, что у Воплотимого есть другие, — он замялся, подыскивая слово, — менее кровавые применения.

Она скривилась.

— Не думаю, что у меня есть силы.

— Териза, — мгновенно сказал он. — Послушай меня. Ты никого не убила. Ты пыталась остановить убийство.

Он невольно задел больное место — чувство ответственности. Она с трудом сказала:

— Они погибли, защищая меня.

— Но не ты убила их. Их кровь на руках Эремиса, а не на твоих.

— Нет, — ответила она. — Разве ты не понимаешь? Я не должна была позволить ему атаковать. Мы должны были обогнуть развилку. И никто бы не погиб. Я приняла решение.

Подобно Леббику, люди погибли ни за что, исключительно для демонстрации силы — для лучшей расстановки пешек.

— Это правда. — Джерадин улыбался ей. — Но ты нанесла ответный удар. Ты рискнула нанести ответный удар, а риск — штука опасная. В следующий раз ты будешь рисковать более осторожно, чтобы никто не пострадал, за исключением тебя. Нас.

Но ты поступила верно. Для чего здесь мы, все мы? Включая тех, погибших. Чтобы нанести ответный удар. Если мы не собирались наносить ответный удар, то могли оставаться в Орисоне.

Следует рисковать более осторожно.

А пока что, — сказал он, словно предвидя ее ответ, — мы можем сделать кое—что полезное. У Гильдии есть обычные зеркала, которые не понадобятся им сегодня. Я, вероятно, могу заняться ими. А кроме того, мы постараемся найти и плоское зеркало. Если подходящего не найдем, ты попробуешь осуществить обычное воплощение, где не придется менять изображения.

Териза встретилась с ним взглядом. Иногда она забывала, как он красив. У него были глаза мальчишки, губы любовника, лоб короля; черты его лица почти мгновенно могли выразить веселье или железную решимость. Ему не хватало магнетизма Эремиса — он был слишком непосредственным для игры в этом стиле, — но доброта лишь подчеркивала его силу, как сила делала более заметной доброту. И он был так хорош, сосредоточивая все свое внимание на Теризе, когда она нуждалась в этом…

Холодной рукой она коснулась его щеки, провела кончиком пальца по носу.

— Надеюсь, Мастер Барсонаж в добром настроении, — пробормотала она. — Я могу наделать элементарных ошибок.

— Глупости, — довольно заявил Джерадин. — По сравнению с теми ошибками, которые делал я, все твои ошибки будут казаться ерундой.

Хмыкнув, он повел ее к открытому участку, где Мастера распаковывали зеркала.

Когда он объяснил магистру, что они задумали, обеспокоенный взгляд Мастера Барсонажа явно смягчился.

— Вашими бы устами да мед пить, — сказал Барсонаж, прикинув выгодность предложения. — Что—то наверняка пойдет не так. Если ни один из вас не разобьет зеркало—а я просто обязан напомнить вам, что ни одно из наших зеркал не удастся заменить, — вероятно, действие Воплотимого поразит алендцев принца Крагена, и они решат швырнуть в зеркала горсть—другую камней.

— Мастер Виксис. — Это был Воплотитель среднего возраста с прической, напоминающей воронье гнездо, и лицом мягким, как мельничный жернов. — Мы позаимствуем ваше зеркало. — Он объяснил Теризе: — Мастер Виксис сделал зеркало, которое показывает Кадуольскую Топь. Мы взяли его с собой, потому что в топь удобно сбрасывать отходы и трупы. Но в качестве оружия зеркало представляет небольшую ценность. Может быть, оно сгодится вам?

Не ожидая ответа, он велел другому Мастеру распаковать еще одно нормальное зеркало из запасов Гильдии для Джерадина.

Скоро земля была расчищена и зеркала установлены, а за прибывающими припасами и снаряжением подошли солдаты. Удовлетворенно кивая, Мастер Барсонаж подошел к своему зеркалу и сказал:

— Ну хорошо. Давайте начнем.

Став скорее рядом с зеркалом, чем перед ним, он в последний раз отрегулировал фокус и начал поглаживать край рамы рукой, бормоча слова, которые Териза не могла разобрать.

Из изображения бального зала в Орисоне исчезли два мешка муки и копченое мясо и упали на землю к ногам Мастера Барсонажа.

Другой Воплотитель извлек мех с вином, что было встречено довольными возгласами стоящих поблизости стражников. Третий начал извлекать из зеркала целый ворох матрасов.

— Ты ведь понимаешь, не так ли? — сказала Териза Джерадину, едва переводя дух от восхищения, — что я не имею ни малейшего представления, как все это делается. Я не знаю, какие слова сказать, как двигать руками… я совершенно ничего не знаю.

Его глаза засверкали, когда он посмотрел на зеркало, которое Мастера распаковали для него. В нем простирался пустынный пейзаж под горячим солнцем, земля такая высохшая, что, казалось, в ней не могло сохраниться ни капли жизни, так густа была сеть трещин, глубоких, словно пропасти, способных поглотить людей и лошадей. Несмотря на его прошлые неудачи, Гильдия — во всяком случае Мастер Барсонаж — доверили ему это зеркало. Прикоснувшись кончиками пальцев к обрамлению из дерева мимозы, он улыбнулся и сказал:

— Это может прозвучать странно, но это, собственно говоря, не тайна. Это первое, чему обучаются пригодники — как только Гильдия изучит их достаточно основательно, чтобы не сомневаться, что они действительно хотят стать Воплотителями. Воплотимое не зависит от движения рук или правильных слов. Дело в таланте. Все прочее…

Прервавшись, он посмотрел на зеркало Мастера Виксиса, стоящее перед Теризой. В сумраке заката Кадуольская Топь выглядела зловеще: темная, сырая, непредсказуемая.

— Смотри, — сказал он, — погладь левой рукой раму — вот так. — Он показал. — Правой рукой сделай вот такое движение. — Он показал. Затем, не давая ей ни малейшей возможности попрактиковаться, сказал: — А пока ты все это делаешь, бормочи вот что, — и пробормотал ей на ухо несколько совершенно бессмысленных слогов.

— Большинство пригодников, — заметил он, — учатся этим вещам довольно долго. Но ты справишься, — он невинно взглянул на нее, — почти сразу же.

Териза уставилась на него, не в силах поверить, что он над ней издевается, — и не в состоянии найти другое объяснение происходящему.

— Попробуй, — подзадоривал он, словно сотня солдат и большая часть Гильдии не смотрела на нее. — Давай.

Его улыбка ясно свидетельствовала, что Териза не опозорится.

Быстро, чтобы не передумать, она подошла к плоскому зеркалу.

Проведи левой рукой по раме — вот так. Нет, скорее вот так. Сделай правой рукой вот такое движение — нет, неправильно, попытайся снова — правой рукой движение, — вот так. Одновременно. И бормочи.

Напрягшись, чтобы припомнить слоги, которые пробормотал ей на ухо Джерадин, Териза на мгновение забыла, чего собиралась добиться.